ледяного ветра, бушующего на вершине, и больше его не покинула. А на том месте, где лежали их тела, на самой высокой точке горы, где нет ничего кроме снега и камней, распустился прекрасный белоснежный цветок. Его назвали снежным лотосом. Люди верят, что, испив росу с его лепестков, можно обрести бессмертие, а если влюбленная девушка заварит чай из белоснежного бутона и преподнесет своему возлюбленному — они будут вместе до самой смерти.

Не было ничего невероятного, что эти цветы и в самом деле можно отыскать в мире «Великого безумного», и все же казалось удивительным увидеть их вот так.

Шен выпрямился и поднял взгляд к голубому небу. Много вещей беспокоило его, но во внутреннем дворе, заваленном снегом, где трепещут на ветру лепестки снежных лотосов, было спокойно и умиротворенно. Сколько еще чудесных мест и вещей скрыто в этом мире? Сколько лет можно было бы прожить, наслаждаясь ими?

Чувство, сковавшее грудь, было немного болезненным. Беспокойство о завтрашнем дне не позволяло в полной мере насладиться сегодняшним. Шен постоянно думал о том, что все хорошее может вскоре закончиться, везде подстерегают опасности, нужно быть начеку, и, уж особенно, не нужно полагать, что, игнорируя беспокойства, можно избежать их.

Он пытался думать о будущем, строить для него фундамент, но вместе с тем остро ощущал, что все его будущее может быть разрушено в любой момент. Он верил, что принятие того, что ты ничего не контролируешь — верный подход к жизни. И так же как искренне в это верил, отчетливо понимал, что сейчас его беспокойство переходит границы. Его страх потерь не был чем-то ярким и яростным, не острые приступы паники, не ужас, охватывающий так, что невозможно вздохнуть. Это был тихий страх, пронизавший собой все чувства и мысли, каждое мгновение жизни и каждую улыбку. Его сердце оплакивало потери, которые еще не произошли. Было ли это из-за опасности, нависшей над всем их существованием, или же этот страх появился еще до того, как он ощутил реальную угрозу?

Разве он не мудрый в своем познании, признающий, что ничего нельзя удержать? Так почему же он не способен избавиться от страха? Наслаждайся, пока есть возможность, и отпусти, когда все уйдет. Это ход жизни, который не под силу изменить человеку.

Но чем больше он жаждал удержать — тем сильнее становился страх потерять.

Шен вздохнул и покачал головой. Он ничего не может поделать с этим страхом. Как и в чем бы он ни убеждал себя — все доводы сдают позиции еще до начала сражения.

Шен опустился на колени и пригнулся к земле, уткнувшись носом в цветок белоснежного лотоса.

— Что это ты делаешь?

— А?

Шен встрепенулся, чувствуя облечение. Появление Муана чудодейственным образом сказалось на вихре его мыслей, который просто испарился. Шен сел и уставился на мечника, вообще ни о чем не думая.

— Что ты делаешь? — пришлось повторить Муану.

— А-а, — Шен, казалось, только сейчас очнулся и перевел взгляд на цветы вокруг себя. — Хотел узнать, чем пахнет снежный лотос.

Муан рассмеялся.

— Что? — недоуменно уточнил Шен.

— Бессмертный заклинатель, что ползает на коленях, чтобы понюхать цветы. Хорошо, что такого зрелища удостоился лишь я, иначе бы ты потерял лицо.

Шен только фыркнул.

— Моей гордости ничего не станет, если я склонюсь перед цветочком. Это лучше, чем срывать его для удовлетворения сиюминутной прихоти.

Муан потрясенно уставился на него. Он, конечно, знал, что Шен довольно милосердный, но чтоб настолько?

Мечник сошел с террасы на снег и протянул ему руку.

— И что, чем пахнет снежный лотос?

Шен вложил в его ладонь свою и поднялся на ноги.

— Не знаю. — Старейшине пика Черного лотоса показалось, что он уловил некий аромат, но тот был настолько слаб, что трудно поддавался определению. — Понюхай сам.

Мгновение Муан помедлил, собираясь сорвать цветок, но затем опустился на колени и склонился над землей, словно давал поклон императору. Нос его уткнулся прямо в сердцевину лотоса.

Глядящий на эту картину сверху вниз Шен осознал, что это действительно довольно странно смотрится со стороны.

Глубоко втянув воздух вместе с ароматом лотоса, Муан распрямился, а затем поднялся.

— Ну как?

Мгновение он помедлил.

— Я тоже не знаю, — заявил мечник.

Отчего-то Шену показалось, что он немного смутился. Хозяин Проклятого пика пытливо склонил голову на бок.

Неожиданно Муан подался вперед и обхватил его, левой рукой прижав его голову к своему плечу.

— Сегодня все еще день моего рождения, — произнес он.

— Знаю, — приглушенно отозвался Шен.

Муан молча обнял его чуть сильнее и стал раскачиваться из стороны в сторону, будто в такт слышимой только ему музыки. Затем он так же внезапно остановился и разжал объятия.

Сбитый с толку Шен вопросительно уставился на него.

— Не вздумай делать ничего импульсивного в мой день рождения.

Кажется, на уме у Муана было нечто вполне определенное, но говорил он загадками, которых Шен не понимал.

— Х-хорошо, — неуверенно пообещал он.

Муан отчего-то выдохнул с облегчением и, улыбнувшись, потрепал его по волосам.

Ми Лу появилась на террасе. Она вновь выглядела спокойной и собранной, словно случившееся ранее больше ее не волновало. Увидев ее выражение лица, Шен внутренне напрягся.

— Теперь мы можем поговорить? — спросил он.

Ми Лу склонила голову в легком поклоне, выражающем согласие, и произнесла:

— Следуйте за мной.

Шен переглянулся с Муаном, с трудом воздержался от тяжелого вздоха, и пошел за Ми Лу. Муан сравнялся с ним в следующем шаге и взял за руку. Шен скосил глаза на сжатую правую ладонь, затем вновь посмотрел в спину Ми Лу. Его это немного смущало, но Муан не собирался отпускать. Усмехнувшись, Шен смирился и постарался придать лицу невозмутимость. Так они и шли, держась за руки, а когда «богиня», наконец, остановилась и развернулась к ним, Шен понял, что этот их жест не остался незамеченным. Губы Ми Лу перекосились и не сразу приняли подобающую форму. Наконец, она справилась с собой и произнесла:

— Как эта печать оказалась у тебя?

Шен решил ответить на вопрос честно:

— Она была спрятана в катакомбах под пагодой монастыря Дун. В том месте, где когда-то вы сотворили меч души, который до сих пор там и ждет вашего возвращения.

Услышав окончание его фразы, Ми Лу тихо фыркнула.

— Его принес мне феникс, — добавил Шен. — И я все еще не знаю, что это такое. Надеюсь, Вознесшаяся поведает об этом.

— Этого не может быть… — вместо ответа пробормотала себе под нос Ми Лу. — Эта вещь никак не могла находиться там. Феникс, должно быть, охранное заклинание, но